Заложники империи

Михаил ОЗМИТЕЛЬ

Введение

«Россия нам не мать», «в России нас не ждут», «Россия нас бросила», «Россия нам должна…», — эти и подобные этим речения, а равно и последующие жалобы на тяжёлую жизнь здесь (скажем, в Киргизии) и ещё более тяжёлую жизнь там (в России) довольно часто приходится слышать, довольно часто приходится читать.  Этот эмоциональный комплекс, это психологическое состояние достаточно широко распространено среди тех, кто называет себя русским, кто считает себя принадлежащим русской культуре.  Явление интересное и заслуживающее исследования с антропологической точки зрения.

Полноценное этнопсихологическое исследование могло бы осуществиться через опрос референтной группы населения Киргизстана, но и доступный в печати корпус высказываний дает достаточный материал для предварительных выводов и формулировки гипотез с целью их дальнейшего подтверждения или опровержения. Источником таких высказываний в данной статье являются материалы, опубликованные в журнале «Литературный Кыргызстан» и на интернет-сайтах, а также другие публикации представителей интересующей меня группы.  Отмечу сразу, что термин «высказывание» в данном случае принимается к любому письменно зафиксированному отрезку речи, вне зависимости от того, расценивается ли данный отрезок речи публикаторами и авторами как публицистический или художественный, — моё внимание нацелено на выявление указанного выше социально-психологического комплекса.  Этот комплекс предварительно и условно назовём «комплексом заложника» —  воспользуемся употреблением слова «заложник», — его использует для идентификации своего психологического состояния один очень репрезантативный член данной группы.

Профессор А. И. Донцов следующим образом формулирует основные задачи этногруппового социально-психологического исследования: «Первая. Как первоначально номинальная общность некогда посторонних людей превращается в реальную психологическую общность?.. Вторая. Каков цикл жизнедеятельности группы от момента возникновения до распада? Каковы предпосылки и механизмы ее перехода от одного качественного состояния к другому? Какие факторы определяют длительность существования группы? Третья. Какие процессы обеспечивают стабильность и эффективность функционирования группы как коллективного субъекта общей деятельности?.. Четвертая. Как зависит психологическая динамика группы от ее положения в обществе? В какой степени социальный статус группы предопределяет траекторию ее жизненного пути? Как связаны внутригрупповые процессы и феномены с особенностями межгрупповых отношений данной группы? Пятая. Происходит ли что-либо с человеком, когда он становится членом группы? Изменяются ли его взгляды, ценности, привычки, пристрастия? Если да, каковы механизмы воздействия группы на личность и насколько глубоки его последствия? Может ли и при каких условиях отдельная личность выступить фактором групповой динамики? Как сказываются на судьбе группы индивидуально-психологические особенности ее участников?» (см.: Донцов А. И. Проблема социальной группы в зеркале этнопсихологии).

Когда первичным материалом научного осмысления становятся высказывания членов группы, то именно пятая из сформулированных А.И. Донцовым задач выходит на первый план; иначе говоря, изучение группы начинается с индивидуальных предпочтений отдельных её представителей — с их «ценностей, привычек, пристрастий».  В этом смысле работа моя отчасти принадлежит антропологическоми литературоведению — дисциплине, ещё до конца не раскрывшей свой потенциал.

Применение антропологического метода в литературоведении сразу же приводит к осознанию такого свойства художественного текста, как публичность.   Особенность любого литературного высказывания состоит в том, что это высказывание нужно понимать как публичное, — оно предназначено для некой аудитории, оно несёт некую оценку и само предполагает оценку (одобрение или отрицание). Публичность как свойство художественного произведения предполагает известный элемент манипуляции аудиторией.

Публичное поведение как свойство литературного (художественного) текста редко становится предметом осмысления в традиционном литературоведческом анализе, между тем, оно чрезвычайно важно для понимания системы предпочтений и логики выбора с точки зрения ответственности или безответственности.  В последнем случае оно может иметь все признаки демонстративного поведения: провокационность, деструктивность, истеричность и др.

Название своей статьи я сознательно заимствовал у Георгия Кубатьяна, поэта, переводчика и — как в данном случае — литературного критика. Единственное изменение, которое я внёс, это изменение формы единственного числа на множественную, поскольку у меня речь идёт о группе, а не об индивидуальном проявлении.  Привлечение литературно-критических откликов в антропологическое литературоведение интересно с методологической точки зрения, поскольку исследователь получает возможность работать с уже готовым материалом, содержащим результаты публичного поведения автора-респондента.  Статья Г. Кубатьяна «Заложник империи» («Знамя» 2012, №10), помимо своих несомненных литературно-критических достоинств, являет собой образец взаимодействия двух этнических и культурных принципов: критик прослеживает «заложническое» мироощущение, проговоренное киргизстанским респондентом и оценивает, насколько оно приемлемо. Статья содержит точный анализ свойств избранной критиком для осмысления индивидуальной формы «заложнического» сознания, многие полевые наблюдения статьи можно экстраполировать на более широкий круг аналогичных высказываний.

Продолжение: I. Бинарные оппозиции

Оставить комментарий