Tolstyi

Прошло более семи лет со дня установления официальных отношений Республики Казахстан с КНР. Синьцзян-Уйгурский автономный район является своеобразным полигоном, на котором реализуются идеи двустороннего сотрудничества. Здесь отражаются как положительные, так и отрицательные результаты казахстанско-китайских связей, что, в свою очередь, влияет на их общую направленность и тональность. События в Синьцзяне определяют точку зрения казахстанской общественности на национальную политику китайского правительства, на политику Китая в Центральной Азии, на перспективы казахстанско-китайских отношений.

За истекшие годы создана договорно-правовая основа двустороннего сотрудничества, и правительства обеих стран единодушно полагают, что политические отношения развиваются весьма удовлетворительно. Официальная оценка договоренностей по важнейшим проблемам – о мерах доверия на границе, о спорных участках – однозначно положительная. Лидеры обоих государств придают важное значение развитию отношений в духе добрососедства и сотрудничества. Взаимопонимание на верхнем уровне власти для стран с традиционным автократическим правлением напрямую влияет на состояние межгосударственных связей.

Китай внимательно следит за процессами, происходящими в Казахстане, как, впрочем, и во всей Центральной Азии, и своевременно знакомит с ними своих граждан. В пользу этого вывода говорят и книги президента Казахстана: "Без правых и левых", "На пороге веков", а также и его программа развития страны "Казахстан-2030" /3,4/. Книги выходят тиражом по тысяче экземпляров параллельно на китайском; английском и китайском; китайском, русском и казахском языках. А ограниченный тираж публикаций свидетельствует об их пропагандистском характере.

Официальные китайские издания не позволяют себе и намека на негативную оценку противоречивых и острых проблем внутренней политики Казахстана, что тоже красноречиво свидетельствует о позиции китайского руководства, контролирующего всю печать страны. А небольшие и редкие пассажи в органе ЦК КПК "Жэньминь жибао" о визитах высокопоставленных лиц носят приятный для казахстанского правительства характер. В то же время вы не встретите там высокопарных слов типа "контракт века" – о проекте нефтепровода Западный Казахстан – Западный Китай. Публикации китайских экспертов в научных журналах, передачи китайского телевидения о событиях в странах СНГ, их внешней политике носят взвешенный и объективный характер.

Китайские граждане, занимающиеся предпринимательской деятельностью или обучающиеся в вузах Казахстана, отлично осведомлены о казахстанских реалиях. В республику на постоянное жительство приезжают соотечественники из Китая и сталкиваются со всеми неприглядными сторонами нашей жизни. При этом наблюдается явная тенденция к восстановлению не только родственных, но и родоплеменных связей китайских и наших казахов.

Средства массовой информации Казахстана, напротив, на своих страницах помещают статьи антикитайской направленности, говорят о низком качестве китайских товаров, наводнивших казахстанские рынки. Однако вы не увидите публикаций с оправданиями или опровержениями, выдвинутыми китайской стороной, даже в случае ее несомненной правоты. Это свидетельствует о выдержанности нашего партнера, не отвлекающегося на укусы, и, что особенно важно, о долгосрочности и прочности интересов Китая на казахстанском рынке.

Несомненно, правительства обеих стран стремятся к бесконфликтному развитию политических отношений и укреплению стабильности в пограничных районах. Это закреплено в двух документах: Совместной декларации об основах дружественных взаимоотношений и Совместной декларации о дальнейшем развитии и углублении дружественных взаимоотношений, – подписанных соответственно 18 октября 1993 и 11 сентября 1996 года.

Отрегулированы консульские отношения. За короткий срок страны перешли от безвизовой системы для граждан КНР и Казахстана к визовой. Консульскую конвенцию с Китаем Казахстан заключил в 1992 году – на год раньше, чем с Турцией, и на два года раньше, чем с Россией. В этой конвенции, в частности, говорится: "Официальная корреспонденция консульского учреждения неприкосновенна. Консульская вализа не должна вскрываться или быть задержанной". Следовательно, государства должны безусловно гарантировать друг другу, что она содержит только официальные документы или другую корреспонденцию и предметы, "предназначенные исключительно для официального пользования". Это тоже свидетельствует о высоком уровне доверия между официальными властями. Кроме того, конвенция предусматривает, что консульское должностное лицо не должно постоянно проживать в стране пребывания. Таким образом, китайский казах или уйгур не могут быть назначены на пост консула, вице-консула и другого работника, хотя международная Венская консульская конвенция 1963 года допускает назначение на такие должности граждан страны пребывания.

Экономический, политический, международный, военный, пограничный, экологический аспекты сотрудничества рассматриваются в контексте сохранения территориальной целостности каждого государства и поддержания стабильности по нарастающей: в стране, в районе границы, регионе, субрегионе (континенте) и во всем мире. Обеспечение стабильности в стране правительства рассматривают как важное условие ее сохранения в глобальных масштабах.

Безусловно, удельный вес и политическое влияние Казахстана на регион, на всю Азию и мир уступают китайскому. Однако его место в стратегии национальной безопасности Китая становится более значимым в связи с реанимацией идеи отделения Синьцзяна и борьбы за создание государства Восточный Туркестан, или Уйгуристан.

Объем казахстанско-китайской торговли из года в год стабилен и не превышает, по официальным данным, отметки 500 млн. долларов. Таков же, к примеру, объем торговли за 1998 год и с Турцией.

Экономическое сотрудничество поддерживается в энергетике, металлургии, нефтехимической и текстильной промышленности, в производстве минеральных удобрений, на транспорте. В области энергоресурсов перспективно сотрудничество Западного и Северного Казахстана. Рассматривается проект о строительстве энергомоста из Экибастуза в Синьцзян на расстояние около 900 км. Его ориентировочная стоимость – 300 млн. долларов. Текстильная промышленность охватывает Восточный Казахстан и Семиречье. Продолжается поставка в Китай минеральных удобрений из Джамбульской области. К концу 1998 года было создано около 300 совместных казахстанско-китайских и зарегистрировано 18 китайских компаний. Некоторые из них открыли в Казахстане свои представительства, например, Синьцзянская компания по международному экономическому сотрудничеству, Синьцзянская авиакомпания, Управление железной дороги, Союз потребительских обществ СУАР и другие. Перспективно сотрудничество в сфере услуг: финансовой, транспортной, информационной, социальной (развлекательно-культурной) и т.п. Филиалы китайских банков в Казахстане оказывают широкий круг финансовых услуг, а в последнее время им дано право на обмен валюты. Трансконтинентальная железная дорога на казахстанском участке выполняет транзитные перевозки в другие республики Центральной Азии, в Россию и Европу. В Алматы растет сеть китайских ресторанов, клиентами которых чаще являются сами китайцы, а также игорных домов, бильярдных и других развлекательных учреждений. В быт казахстанцев входят "кара-окэй", взрывы хлопушек в предновогоднюю ночь, китайская лапша быстрого приготовления. Китай заинтересован в приобретении руды, проката черных и цветных металлов, минеральных удобрений, хлопка, дерева, стекла. Но в связи с отменой бартера, закрытием производственных предприятий, общим застоем в промышленности, постоянными изменениями в экономической, таможенной и налоговой политике Казахстана прорыв в экономическом сотрудничестве в ближайшие годы не предвидится. Однако такое состояние одинаково не может удовлетворить обе стороны. Китайские государственные и частные компании продолжают искать возможности для предпринимательской деятельности в Казахстане. В Капчагае, городе-спутнике Алматы, они собираются открыть фабрику по сборке мебели и завод по сборке машин для сельской местности. Перспективен и проект, предусматривающий участие китайских компаний в застройке Астаны, новой столицы республики.

Важная проблема двусторонних отношений – взаимная задолженность сторон, при этом долг Казахстана больше. Во время визита (9-14 июля 1999 г.) в Китай министра иностранных дел РК К. Токаева, ныне вице-премьера, в Сянгане, Шанхае и Пекине были организованы казахстанские инвестиционные форумы, а китайское правительство предоставило Казахстану льготный кредит в 100 млн. юаней, которые будут вложены в текстильную и пищевую промышленность. Китайские деловые круги все же не спешат вкладывать свои средства в экономику Казахстана, что объясняется недостаточной защищенностью инвесторов, нестабильным законодательством и напряженной социально-экономической обстановкой в стране. В самом Китае из-за финансового кризиса в Азии сократился поток инвестиций, большую часть которого составляли вклады Сянгана (Гонконга), Тайваня и Японии. На правительство КНР легла также забота о поддержке Сянгана, возвращенного Китаю незадолго до этого. И все же Агентство республики Казахстан по инвестициям время от времени сообщает об участии представителей КНР в тендерах. Самый главный из них – нефтяной в 1996 году выиграла Китайская национальная нефтяная компания. Пока нефть вывозится в Синьцзян в цистернах. Время от времени возобновляются переговоры о трубопроводе Западный Казахстан – Западный Китай. Политическая риторика вокруг гигантского нефтепровода заметно поубавилась, но интерес к нему не остыл. Визит К. Токаева показал, что стороны не отказались от этой идеи и не разделяют скептицизма относительно ее осуществления.

Казахстан может интегрироваться в мировую экономику лишь благодаря своим ресурсам. А этот проект открывает для него выход к морю и к странам АТР. В его реализации могут принять то или иное участие страны Азиатско-Тихоокеанского региона, в том числе Япония и Россия. Китай рассматривает этот нефтепровод как часть своей еще не завершенной системы трубопроводов, в перспективе охватывающих всю страну. Растет потребность Китая в нефти, которую легче всего транспортировать из соседнего Казахстана. К тому же казахстанские дипломаты со всей ответственностью заявляют, что благодаря нефтепроводу будут созданы десятки тысяч рабочих мест для казахстанцев.

В Алматы планируется строительство завода по сборке китайских автомобилей.

В настоящее время между двумя государствами в дополнение к имеющимся 30 двусторонним документам прорабатываются и новые: о долгосрочном торгово-экономическом сотрудничестве до 2010 года; о борьбе с недобросовестной конкуренцией, об антимонопольной политике и валютном контроле; о сотрудничестве и взаимопомощи в таможенной сфере; об избежании двойного налогообложения и предотвращении уклонения от налогообложения на доход и капитал.

Основные статьи казахстанского экспорта по-прежнему составляют сырьевые товары: прокат черных и цветных металлов, минеральные удобрения, хлопок-сырец (хотя его не хватает для собственного Алматинского хлопчатобумажного комбината), кожсырье, овечья шерсть. В импорте из Китая преобладают продукты питания, в том числе пиво и безалкогольные напитки, сахар, продукция химической промышленности, изделия из пластмассы, электротехника, медикаменты.

Она развивалась на фоне роста численности населения в приграничных селах Синьцзяна при разорении и обнищании казахстанских сел и уже пережила свой пик.

Возможно, некоторые упреки казахстанского потребителя в адрес китайских товаров и справедливы. Но следует учесть, что продукция низкого качества имеет соответственно низкую цену и потому рано или поздно находит своего покупателя. Несмотря на постоянную дискредитацию, китайские товары в больших объемах продолжают завозить в Казахстан и транспортировать отсюда в другие республики Центральной Азии. Следовательно, они имеют сбыт. Этой торговлей занимаются преимущественно шоп-туристы, которые в 1998 году стали выезжать за товаром в Пекин, где выбор побольше, а цены не выше, чем в Синьцзяне. Этот бизнес подкошен тем, что в апреле 1999 года тенге (казахстанские деньги) отпущено в свободное плавание. И без того низкая покупательная способность населения упала еще ниже, а на рынках определили плату за место в зависимости от занимаемой площади торговой точки. Правительство подсчитало, но не смогло обернуть в свою пользу запас валюты, накопившийся у населения. Шоп-туристы по-прежнему предпочитают тратить ее за рубежом, тем самым поддерживая промышленность других стран.

Увеличилось также число казахстанцев, выезжавших в Китай. В 1998 году было оформлено 73 тысячи выездных виз. Если к этому добавить выезжавших по служебным паспортам, для которых не требуется виза, то цифра будет еще внушительней. Цель большинства поездок – оптовая закупка дешевых китайских товаров. В 1999 году число выезжающих в Китай резко сократилось. Китай по-прежнему открыт, а уменьшение количества выездов связано с ухудшением экономического положения людей, занимающихся малым бизнесом.

Сегодня нет угрозы экономической экспансии Китая в Центральной Азии. В то же время видно, что Синьцзян занимает все более заметное место в экономической и внешнеэкономической стратегии Китая. Трудности, возникающие в экономическом сотрудничестве двух стран, те же, что и в отношениях Казахстана с другими странами. Особенностью казахстанско- китайских экономических связей является то, что они увязываются с комплексом других проблем: демографической, территориальной, "сепаратизмом". Китай не имеет преимуществ перед другими странами в доступе к ресурсам Казахстана, не относится к промышленно развитым государствам и продолжает причислять себя к развивающимся странам. Он создает свой пояс безопасности и не может безразлично относиться к тому, что делается у него под боком.

Казахстан, со своей стороны, выступает за устойчивое сотрудничество со странами мирового сообщества в экономике, поскольку строит ее на экспорте богатства своих недр. К своей нефти, а также промышленным предприятиям он относится так, как в феодальном обществе относились к девушке на выданье: кто даст больший калым, тот и будет обладать ею. Интересы экономической безопасности Казахстана заключаются не в продаже его природных богатств, а в развитии собственной экономики и преодолении ее сырьевой направленности.

И казахстанские, и китайские руководители отвергают наличие проблемы демаркации границы. Но реакция общественности на ее справедливое решение пронизана сильным скептицизмом. Всем известно, что в Китае до сих пор выходят географические карты, на которых территория Казахстана до озера Балхаш отнесена к китайской. Бурный всплеск территориальных притязаний Китая к своим соседям приходился на период "культурной революции". Создается впечатление, что в КНР некоторые специалисты по истории народов Центральной Азии и национальной политике Китая все еще продолжают работу, начавшуюся в тот трагический для самих китайцев период. Не удивительно, что указанное обстоятельство малочисленные народы Центральной Азии связывают с великоханьским шовинизмом, и это является питательной почвой для местного национализма и сепаратизма.

Казахстанские средства массовой информации также довольно часто напоминают о так называемых спорных участках, и наше правительство испытывало и продолжает испытывать достаточно сильное давление общественного мнения. Территориальная проблема, навязанная китайской стороной, несомненно, подогревает антикитайские настроения в нашем обществе.

Как бы то ни было, правительства двух стран преисполнены решимости вступить в ХХI век без этого тяжкого груза исторического наследия. В июле 1999 года завершилось четвертое заседание совместной казахстанско-китайской комиссии по демаркации границы. К тому времени обозначено 1 400 км границы, имевшей длину около 1 710 км, поставлено более 500 столбов. Следующая встреча комиссии должна состояться в конце августа – начале сентября этого года в Урумчи. Вся документация по демаркации границы должна быть завершена и передана правительствам двух стран в конце 2001 года.

Демаркационная комиссия исходит из описания, определения и установления (восстановления) пограничных столбов линии границы на основании двусторонних русско-китайских договоров, заключенных в ХIХ веке. Китайская сторона всегда считала их неравноправными. А теперь она практически доказала, что были допущены нарушения даже тех несправедливых договоров, которые царская Россия навязала, воспользовавшись ослаблением Пекина в связи с агрессией западных держав и мусульманскими движениями на северо-западе Китая.

В советский период произошла эволюция взгляда Москвы на "территориальную проблему" – от ее полного отрицания к желанию понять партнера, а затем и до признания "спорных участков".

В течение двух веков Россия, а затем Советский Союз в одностороннем порядке в некоторых местах передвинули столбы в глубь территории Китая от одного до 15 км, что не закреплено в двусторонних договорах. Некоторые ошибки вызваны пересыханием русел рек. Сказывалась и малоизученность местности в прошлом веке, во время демаркации возникали и другие разногласия. Не имея документального подтверждения о переносе границы, начиная с 1864 года до середины нашего столетия, казахстанской демаркационной комиссии довольно тяжело отстаивать территорию, которая когда-то отошла к России, а затем к СССР. Таким образом, вопрос о легитимности самой линии границы вышел на первый план и отодвинул проблему исторической принадлежности территории (кстати, также навязанной в свое время китайской стороной). Если часть этих земель уже освоена казахстанской стороной, как, например, в районе села Николаевка в Восточно-Казахстанской области, или в горах Барлык Алматинской области, комиссии приходят к компромиссному соглашению в пользу Казахстана.

Вопрос о "спорных участках" (дипломаты предпочитают употреблять слова "несогласованные участки") казахстанцы напрямую увязывают с китайской демографической угрозой. КНР жизненно необходимо расширение сферы обитания. К тому же цифры свидетельствуют об увеличении числа ханьцев в Синьцзяне и росте ханьских колоний во всем мире. Отсюда логически выводится мысль об их неизбежном распространении и в Центральной Азии. Наиболее подходящим районом проникновения является редконаселенный Казахстан. Последняя перепись населения вскрыла проблемы народонаселения республики. За последние пять лет численность населения уменьшилась почти на один миллион человек, многие выехали из страны, почти вдвое уменьшилась рождаемость, и одновременно повысилась детская смертность. Сократилась средняя продолжительность жизни казахстанца, она составляет в среднем 64 года, при этом мужчины в среднем живут 54 года, то есть не доживают до пенсии. Широко распространены онкологические и венерические заболевания, туберкулез, гепатит. Вместе с тем сокращается число поликлиник и больниц, а оставшиеся переходят на платное обслуживание. Многим не по карману лечение, прививки от эпидемических болезней. Среди молодежи от безысходности, связанной преимущественно с безработицей и невозможностью получить высшее образование, значительно увеличилось число наркоманов и пьяниц. В итоге все население государства – 15 миллионов человек – составляет приблизительно население одного китайского большого города: Пекина или Шанхая. Такое же число – 15 миллионов составляет ежегодный прирост населения Китая. Если к этому добавить широко распространенные среди сотрудников Управления внутренних дел, милиции, таможни, пограничных служб корыстолюбие, нарушения законности, то понятно, что ханьцам нетрудно проникнуть в Казахстан. В 1995 году за нарушение правил пребывания привлечено к административной ответственности 3 665 граждан Китая, 1 300 из них выдворены из страны. Результаты совместной операции МВД и КНБ "Мигрант", проведенной в Алматы в июле 1999 года, показывают близкие к этим цифры лишь по одному городу. Задержаны жители Синьцзяна и внутренних провинций Китая не только без виз, но и без паспортов.

Кроме того, проникновение в Казахстан возможно также через МНР, так как там для жителей китайского автономного района Внутренняя Монголия установлен безвизовый режим въезда и выезда. Безвизовым является и проезд из КНР в соседний Кыргызстан. Не следует забывать и об увеличении численности китайцев (до 2,5 млн. человек) в Сибири и на Дальнем Востоке Российской Федерации. Таким образом, помимо прямого проникновения в Казахстан, есть и обходные каналы на востоке, западе и юге. В ХIХ веке в Казахстан из Восточной Азии пришли дунгане, в ХХ – корейцы. Недалек тот день, когда ханьцы могут стать еще одной национальностью нашей многонациональной республики. Положительным фактором в этой перспективе может стать феномен хуацяо, которые своим трудолюбием и предприимчивостью способствовали развитию экономики и процветанию стран Юго-Восточной Азии. Еще одно утешение: и по ту сторону границы живут казахи и другие тюркские народы.

Правительства двух стран продолжают обсуждать вопрос о добровольном переселении в Казахстан граждан КНР казахской национальности. Первое массовое переселение казахов из Синьцзяна произошло в 1954-1955 годах, когда правительство Мао Цзэдуна легко их отпустило, а Казахстан столь же легко их принял. Точное количество прибывших никто не знает, так как в то время не было строгого учета. В 1962 году, в период обострения китайско-советских отношений, перешли границу от 60 до 100 тысяч казахов и уйгуров. Третий переход должен быть более цивилизованным. Однако он обострит и без того сложную социальную обстановку в стране, где стоит производство и царит безработица, а средства для обустройства переселенцев строго не контролируются.

Как свидетельство "китайской угрозы" воспринимается в мире не только подавление сепаратистских движений в Синьцзяне, но и жесткий курс Пекина во время кризиса в Тайваньском проливе в 1996 и в 1999 годах.

Между нашими государствами до сих пор не подписано соглашение об использовании трансграничных рек. Этот вопрос не менее сложен, чем вопрос о "спорных" участках. Большинство крупных казахстанских рек берет начало на территории Китая, где их воду забирают синьцзянские ирригационные сооружения. Кроме того, там действуют и строятся новые водохранилища. В вопросе о совместном использовании воды пограничных рек также не все еще обговорено. Игнорируется исторический опыт сотрудничества, не изучена международная практика выхода из схожих ситуаций. Речь идет о судоходстве, о традиционном поливном земледелии, о промышленных предприятиях на берегах рек. Вопрос о трансграничных реках начала усиленно муссировать казахстанская пресса. Общественность забила тревогу еще до того, как было вынесено решение о "несогласованных" участках. Взгляды на проблему противоречивы. Так, посол РК в КНР М. Ауэзов считает, что шанс упущен, поскольку эту проблему надо было решать в совокупности с пограничной. Опытный дипломат К. Токаев (он в курсе всех переговоров о границе начиная с 80-х годов и ныне лично ответственен за них как министр иностранных дел) говорит об абсурдности увязки двух проблем: демаркация границы и трансграничных реки.

В Синьцзяне планируется строительство водохранилища на Черном Иртыше, и китайская сторона намеревается забирать один млрд. кубометров воды, что составит 10%-11% общего объема воды реки. В любом случае, это меньше 12%, предусматриваемых Хельсинским соглашением. Но никто точно не знает объем водности рек, следовательно, и соотношения его с предполагаемым забором воды. Запланированные совместные работы Института географии Академии наук Казахстана и родственного института Синьцзянской Академии наук из-за отсутствия средств так и остались на бумаге. А эти научные учреждения имеют многолетний опыт сотрудничества в изучении важных проблем двух регионов со сходными природно-географическими и климатическими условиями. В течение семи лет они изучали проблемы ледников, селей, сейсмологии, аридных зон. Значение воды для развития сельского хозяйства в Центральной Азии хорошо известно всем. У всех на памяти трагические последствия обмеления Аральского моря. И проблема трансграничных рек становится питательной почвой для антикитайских настроений. Добавим к этому недавние ядерные испытания на Лобноре, которые вызвали негодование кыргызов и казахов. Сегодняшние природные катаклизмы многие склонны связывать с китайскими испытаниями, забывая при этом о последствиях гораздо большего числа испытаний на Семипалатинском полигоне.

Переговоры о приграничных реках уже начаты. Планируется создать совместную комиссию по наблюдению за водозабором. Но если ее работа будет проходить столь же закрыто, как и деятельность казахстанско-китайской демаркационной комиссии, то вновь возникнет повод для различных домыслов что, безусловно, не прибавит популярности нашему правительству и не уменьшит антипатии к китайцам.

Это наиболее чувствительная проблема казахстанско-китайских отношений. Слово "сепаратизм" впервые появилось в Совместной декларации 1995 года. В декларации же 1993 года записано: "Стороны будут сотрудничать в борьбе с международным терроризмом, организованной преступностью, незаконным оборотом наркотиков, контрабандой и другой преступной деятельностью". Создавалось впечатление, что речь шла лишь об уголовных преступлениях. Собственно говоря, китайская сторона предпочитала тогда рассматривать деятельность уйгурских и других националистов именно в этом аспекте. Что же касается национал-сепаратизма, то Китай настаивает на том, что "Тайвань является неотъемлемой частью территории Китая и что Правительство КНР является единственным законным правительством Китая". Казахстан, как и другие государства Центральной Азии, безоговорочно согласился с этим. Пункт о сепаратизме в соглашении 1995 года показывает, что Китай озабочен этой проблемой и предельно откровенен в ее изложении казахстанскому лидеру. В то же время Пекин видит, что отдельным сепаратистским течениям и организациям оказывают моральную и материальную поддержку экстремисты других стран. Прослеживается связь сепаратизма с панисламскими, пантюркистскими и другими экстремистскими организациями. Не исключается и объединение тайваньского национал-сепаратизма с сепаратизмом национальных меньшинств: уйгуров, тибетцев и т.д. Кроме того, все они могут объединиться с противниками коммунистического режима. Расширение географии отдельных террористических актов, начавшихся в Синьцзяне, затем перекинувшихся в Пекин и далее на юг, и связанных с сепаратизмом, говорит о стремлении противников КНР придать недовольству общекитайский характер. Кое-кто склонен объяснять акты протеста в других районах Китая недовольством крестьян экономическими реформами. Видится продуманность в организации акций недовольства 1998 года в Кульдже (Инин), административном центре Или-Казахской автономии СУАР и Илийского округа. В Урумчи, где сосредоточены все силовые структуры провинции, такую акцию организовать трудно. Внимание властей больше приковано к Урумчи: в этом городе совершен первый террористический акт. По мнению китайских аналитиков, недовольство зреет в среде уйгурской интеллигенции и студенческой молодежи, также преимущественно сосредоточенной в этом городе.

В Кульдже казахское население составляет всего 4%, и оно достаточно лояльно к китайским властям. Чтобы движение не связывалось только с уйгурами, националисты хотели вовлечь в акты недовольства казахов и другие народы Синьцзяна. Рассчитывали, вероятно, и на то, что резонанс демонстрации, неумолимо подавленной властями, дойдет до Кыргызстана и Казахстана. Кульджа – небольшой город, от границы с Казахстаном всего около 75 км. А от Чугучака (Тачэнь) до границы и того меньше – 20 км. К тому же Чугучакский и Алтайский округа Или-Казахской автономии СУАР удалены от китайских коммуникаций, от Алматы и Бишкека, с которыми у Синьцзяна наиболее интенсивные связи. Новых людей в этих небольших городах можно заметить быстро. Руководители антикитайской демонстрации в Кульдже могли легко скрыться в Казахстане и Кыргызстане. Все эти обстоятельства показывают, что кульджинская демонстрация отнюдь не была стихийной. Перед Казахстаном и Кыргызстаном возникли проблемы безопасности южных и юго-восточных границ и встал вопрос о выдаче организаторов беспорядков, как это предусмотрено двусторонними соглашениями.

В то же время среди китайских аналитиков есть мнение, что национальный сепаратизм является традиционным в Или-Казахской автономии.

Признав сепаратизм одинаково опасным для обеих сторон, Казахстан и Китай объявили о решимости "выступать против всякого рода национального сепаратизма, не допуская на своей территории направленную против другой Стороны сепаратистскую деятельность любых организаций и сил", что и закрепили в Совместной декларации 1995 года. В то время общественность республик Центральной Азии восприняло это заявление как отвечающее прежде всего интересам китайского государства. Однако его следует считать обоюдовыгодным. Безопасности Казахстана и его территориальной целостности потенциально угрожала возможность возникновения сепаратизма в промышленно развитых северных районах. Русское население, составлявшее здесь большинство, гипотетически могло организовать плебисцит об отделении от Казахстана. Известно, что определенные политические силы России поддерживают подобные настроения. Конфликты легко переходят из одного региона в другой, нарушение стабильности неизменно приводит к беспорядкам за линией границы. Поэтому жесткая реальность вынуждает отдавать приоритет не этническому родству и общности религии, а государственным интересам. Английские коллеги справедливо называют позицию Казахстана "платой за стабильность".

Сепаратизм отрицательно влияет на ряд важных проблем двустороннего и регионального сотрудничества: создает еще один очаг нестабильности, на этот раз на южных рубежах страны; разжигает неприязнь к Китаю и к ханьцам, сеет межнациональную рознь; способствует росту экстремистских настроений среди населения, особенно молодежи; потворствует распространению идей панисламизма и пантюркизма в Казахстане и вообще политизации религии; возвращает регион к периоду "холодной войны" с присущими ей такими атрибутами, как штаб движения, фронт, партизанская война, подпольные комитеты, статус политического беженца, политэмигранта, эмигрантская пресса и т.п.; двусторонние и другие международные акты, заключенные между государствами Центральной Азии и Китаем для поддержания добрососедских отношений необоснованно рассматриваются как направленные против интересов народов Синьцзяна.

Сепаратизм тормозит развитие добрососедских отношений с державой регионального и мирового масштаба, какой является КНР. Вспомним, что общественные движения в начале 1998 года призывали к бойкоту китайских товаров и отрицательно отзывались о Соглашении по мерам доверия на границе между Китаем, с одной стороны, и Российской Федерацией, Казахстаном, Кыргызстаном, Таджикистаном – с другой. Поддержка "сепаратизма" противоречит статье 11 Декларации о двустороннем сотрудничестве.

5 июля 1996 года подписана новая Совместная декларация РК и КНР, состоящая из 14 пунктов, восемь – прямо или косвенно обговаривают отношение сторон к проявлениям сепаратизма и к борьбе с ним. Поэтому вполне логичным является все более расширяющееся и углубляющееся сотрудничество между странами Шанхайской пятерки.

В сентябре 1995 года во время визита в Китай президента Казахстана Н. Назарбаева был подписан Меморандум о сотрудничестве между министерствами обороны двух государств. К тому времени Китай уже посетили министр обороны и командующий пограничными войсками Казахстана. В 1991-1993 годах, пользуясь неразберихой периода развала СССР, казахстанские чиновники и местные власти предлагали, а их синьцзянские коллеги через подставных лиц выражали желание приобрести сельскохозяйственную, военную и другую технику. После провозглашения суверенитета молодое государство решило взять под контроль торговлю вооружением, что раньше было прерогативой Москвы. В заключенной 18 октября 1993 года Совместной декларации об основах дружественных взаимоотношений между РК и КНР о военном сотрудничестве было упомянуто достаточно скромно. Говорилось только о развитии связей между военными министерствами и об обмене в соответствии с международной практикой. В Совместной декларации от 11 сентября 1995 года уже появился специальный раздел о военно-политическом сотрудничестве.

Все, что было намечено около пяти лет назад, уже сделано: установлены регулярные связи между военными министерствами, прошло несколько встреч министров двух стран, в том числе и "без галстуков". При посольствах двух стран аккредитованы военные атташе. Военный атташе КНР приглашается на военно-тактические и прочие учения на территории Казахстана, в том числе и на международные. Военное ведомство КНР пригласило на учебу на год двух казахстанских офицеров, владеющих китайским языком. Казахстан продает Китаю (в небольшом количестве) некоторые виды вооружения, а Китай оказывает военно-техническую помощь. Симптоматичным является визит в Казахстан делегации Министерства обороны во главе с заместителем начальника политуправления Народно-освободительной армии КНР (НОАК) в июле 1999 года. Перед казахстанской армией остро стоит вопрос о патриотическом воспитании, с которым в НОАК вроде бы все обстоит благополучно.

Руководители пяти государств: Казахстана, Кыргызстана, России, Таджикистана и Китая в 1996 году подписали Соглашение об укреплении мер доверия в военной области в районе границы. В первой статье соглашения говорится: "Вооруженные силы Сторон, дислоцированные в районе границы, как составная часть вооруженных сил Сторон, не будут использоваться для нападения на другую Сторону, вести какую-либо военную деятельность, угрожающую другой Стороне и нарушающую спокойствие и стабильность в районе границы".

Этот документ имеет непосредственное отношение к Синьцзян-Уйгурскому автономному району, поскольку предусматривает сокращение войск и техники именно здесь. При этом надо помнить, что Казахстан, а с недавнего времени и Кыргызстан охраняют границу собственными силами. В Центральной Азии Россия продолжает нести ответственность лишь за охрану границ Таджикистана.

События показывают, что партнеры Китая по военному сотрудничеству не могут эффективно справиться с локальными конфликтами, не в состоянии предотвратить участие в них международных сил терроризма. От оборонного союза стран СНГ отходит Узбекистан – самая сильная в военном отношении республика Центральной Азии, хотя именно события внутри страны выплескиваются за ее пределы, создавая зоны нестабильности на границах с Таджикистаном и Кыргызстаном. Тревожная обстановка складывается и на казахстанско-узбекской границе. Все это должно вызывать озабоченность Китая, поскольку конфликты все ближе подходят к Синьцзяну, где также проживают уйгуры, казахи, кыргызы, таджики, калмыки. Соглашение о доверии в какой-то степени может связать руки правительству КНР при возникновении этнического конфликта в Синьцзяне, либо невольно втянуть в его ликвидацию страны-партнеры.

Китай, безусловно, не заинтересован в углублении и расширении конфликтных зон на рубежах Центральной Азии, поскольку они могут сыграть роль бикфордова шнура для Синьцзяна. Следовательно, Соглашение о мерах доверия является обоюдовыгодным и направлено на сохранение стабильности, мира и спокойствия на самой протяженной границе, которая существует сегодня в мире. В то же время оно не является военным союзом, а потому не может вызывать опасения со стороны третьих стран.

Ряд министерств Казахстана: культуры, образования, печати и массовой информации – заключили соглашения о сотрудничестве с соответствующими ведомствами Китая. Поощряется самостоятельное сотрудничество между отдельными вузами, научно-исследовательскими институтами, библиотеками, театрами и другими культурными и культурно-просветительскими учреждениями. Издание произведений президента Казахстана Н. Назарбаева можно рассматривать как один из важных факторов успешного культурного сотрудничества между странами. В Китае на трех языках вышел сборник документов "Казахстан – Китай. 1992-1997", подготовленный под редакцией чрезвычайного и полномочного посла РК в КНР К. Султанова.

В 1995 году в Китае, также на трех языках, опубликована книга классика казахской литературы Абая "Назидание", приуроченная к его столетнему юбилею, тогда же в КНР прошли Дни культуры Казахстана.

В Казахстане начали издавать работы китайских ученых по истории казахов. В 1994 году без купюр вышла в свет монография Нигмета Мынжана "Краткая история казахов", изданная в Урумчи в 1987 году. Она опубликована после провозглашения курса реформ и открытости в Китае, однако написана в русле китайской историографии периода советско-китайского противоборства. Точно в таком же духе написаны и работы старейшего преподавателя Синьцзянского университета – типичного представителя китайской традиционной историографии профессора Су Бэйхая, отрывки из которых публикуются в научных и научно-популярных журналах и других средствах массовой информации Казахстана. Появились переводы на казахский язык некоторых китайских материалов о казахах, при этом среди переводчиков указаны люди, не владеющие древним и средневековым письменным китайским языком. В любом случае, это показатель огромного интереса к китайским источникам о казахах. Нетрудно догадаться, что эти тексты специально отобраны и переводы выполнены китайскими казахами. Их труд, несомненно, так или иначе оплачен. В то же время мало кто из китаеведов, подготовленных в Казахстане за годы суверенитета, имеет желание заниматься трудоемким и низкооплачиваемым изучением китайских источников, а тем более их переводами. Нет таких специалистов в Институте востоковедения национальной Академии наук, а кафедрами востоковедения, в том числе кафедрой китайской филологии в КазГУ им. аль Фараби, заведуют люди, никогда не учившие китайский язык. В этом видится отличие русской и узбекской школы китаеведения от казахской. Неудивительно, что казахстанцы сталкиваются с пропагандой не лучших сторон современной китайской историографии.

Между министерствами образования двух государств достигнута договоренность о взаимном обмене студентами – по 20 человек с каждой стороны (несколько лет назад фигурировала цифра 100). Однако по разным причинам квота полностью не реализуется ни с одной, ни с другой стороны. Казахстанцы в связи с реформой образования будут иметь все меньше шансов обучаться в Китае на средства государства. Зато появились китайские студенты-ханьцы, предпочитающие изучать казахский язык в Казахстане, а не в Синьцзяне и защитившие свои дипломные и диссертационные работы на казахском языке.

При помощи посольства КНР среди молодежи и студентов в Казахстане проходят викторины на тему: "Китай моими глазами", "Что я знаю о Китае". Грандиозным был конкурс из четырех туров, проведенный в связи с 50-летием образования КНР, в котором принимали участие люди разного возраста, всего 95 человек. Призы вручал чрезвычайный и полномочный посол КНР в РК г-н Ли Хой.

Посольство КНР в Казахстане провело серию мероприятий, посвященных деятельности популярного китайского композитора Си Синхая, который в годы Второй мировой войны жил в Казахстане. Будучи очень больным человеком, он собирал казахские народные песни и создавал произведения на казахстанскую тематику. Симфонический оркестр выступил с концертом, было исполнено несколько крупных произведений композитора. На церемониале установления мемориальной доски, посвященной его памяти, присутствовал председатель КНР Цзян Цзэминь, который сочинил и собственноручно написал парную надпись в китайском стиле. Постановлением Алматинского акимата одна из улиц Алматы названа именем китайского композитора.

Китайские исполнители участвуют в ежегодном международном конкурсе "Азия даусы" (Голос Азии), где занимают высокие места. Юные таланты из Китая участвовали в первом международном детском фестивале "Айналайын" в 1996 году.

Казахстанское телевидение начало демонстрацию китайских фильмов. Наш зритель теперь имеет возможность познакомиться с художественными, документальными и научно-популярными лентами о современной жизни Китая, его экономике, природе и животном мире, памятниках архитектуры, культуре, обычаях и нравах малочисленных народов. Большинство художественных фильмов дублированы на синьцзянской киностудии и являются экранизацией шедевров китайской литературы ХIV-ХV веков, внесших вклад в сокровищницу мировой культуры. Они не только знакомят нас с китайской культурой, но и способствуют пониманию китайского менталитета, китайского национального характера. Фильмы отобраны с большим вкусом как по содержанию, так и по режиссерской работе. Их показ я рассматриваю как необходимую просветительскую работу, потому что, как это ни парадоксально, мы очень мало знаем Китай и китайцев – наших непосредственных соседей. Кроме того, эти ленты вносят приятное разнообразие в телепрограммы, которые наводнены бездуховными западными фильмами, пропагандирующими убийство и насилие.

В наши дома уверенно входит спутниковое телевидение, но среди услуг Казахтелекома, транслирующего программы СНН, Би-би-си, российского и турецкого телевидения, нет материалов из соседнего Китая. Между тем многие зрители не против того, чтобы регулярно смотреть передачи синьцзянского телевидения на уйгурском и казахском языках, получать сведения о жизни народов многонационального Синьцзяна. Свернулась и работа казахстанского телевидения "Алатау" для жителей Синьцзяна.

В мае 1999 года посольство КНР в Казахстане и Ассоциация по международному взаимопониманию Китая организовали поездку в Китай группы журналистов, которые подготовили серию материалов для телевидения и печати. Они признали отсутствие объективной информации о Китае и китайцах, в результате чего мы продолжаем смотреть на них через призму советской печати периода конфронтации. Все отмечают впечатляющий рост экономики Китая и имеющиеся предпосылки на его лидерство в Азии. И, наконец, анализируют важнейшую проблему: каким образом стране удалось сохранить преимущество социализма в социальной сфере при неуклонном движении на протяжении последних 20 лет к рыночной экономике.

Китай имеет больше возможности получать достоверную информацию о положении республик Центральной Азии. В Алматы аккредитовано представительство агентства Синьхуа, а также корреспондентские пункты крупнейших газет – "Жэньминь жибао" и "Гуанмин жибао" в Центральной Азии. Китайские журналисты и другие граждане систематически пишут в газету "Цанькао сяоси", которая публикует неофициальную информацию, полезную для граждан Китая, выезжающих в республики Центральной Азии по частным приглашениям.

В Пекине в конце 1998 года был открыт единственный корпункт казахстанского агентства "Хабар", да и тот через полгода закрылся, не выдержав финансового бремени. Остальным республикам Центральной Азии также не по карману аккредитация своих журналистов в странах Азии и Африки. Пока только Россия имеет своего корреспондента в Пекине. Все это приводит к парадоксальной ситуации, когда мы видим нашего непосредственного соседа глазами России, США, стран Европы. В Казахстане есть эксперты по китайским проблемам. Но большинтство из их некритично пересказывает англоязычные материалы Интернета, а потому мало аналитических обзоров по внешней политике Китая и двусторонним отношениям. Официальные сообщения однообразны и наполнены риторикой. Они появляются, как правило, после визитов высокопоставленных лиц двух государств. В то же время надо признать, что именно эти визиты оживляют вялотекущие процессы экономического сотрудничества. Официальная интерпретация и оценка событий казахстанско-китайских отношений мало совпадает с народно-обывательской. Особенно это проявилось при решении таких важных проблем, как меры доверия на границе, в процессе обсуждения проекта нефтепровода Западный Казахстан – Западный Китай, в дискуссиях по "спорным участкам" на границе и на трансграничных реках – Или и Черный Иртыш. У нас правительство и народ живут каждый сам по себе.

В стране не распространяется китайская пресса, которая, впрочем, как и наша официальная, умалчивает о щекотливых ситуациях и дипломатично обходит трудности во взаимоотношениях.

Около 200 туристических агентств Казахстана наладили партнерские связи с Всекитайской туристической организацией и с туристической корпорацией в Синьцзяне. Однако это сотрудничество в основном ограничивается оформлением виз для шоп-туристов.

Из запомнившихся спортивных мероприятий можно отметить участие казахстанской команды в III зимних Азиатских играх в городе Харбине в феврале 1996 года, где она завоевала 31 медаль и заняла четвертое общекомандное место.

Нельзя недооценивать и груз, оставшийся от периода советско-китайского противоборства 60-70-х годов, когда Казахстан и Синьцзян являлись передовым фронтом борьбы. Если старшее поколение еще помнит дружбу в период образования и первых лет КНР, то среднее не может забыть годы военной службы, времена антикитайской пропаганды и пограничных конфликтов. Но главная причина, как всегда, кроется во внутреннем положении страны. Народ совершенно не доверяет государственным чиновникам, сомневается в их патриотизме и считает, что личное обогащение для чиновника выше интересов страны. Это, в частности, касается распределения и использования зарубежных инвестиций и кредитов. Люди считают, что исполнительный аппарат способен использовать в своих личных интересах любые принятые наверху соглашения. Дальнейшее ухудшение экономического и социального положения населения также не прибавляет оптимизма и усугубляет его нигилизм. Кризис доверия к правительству, к исполнительным структурам власти, учитывая создавшуюся в течение восьми лет суверенитета ситуацию, не скоро будет искоренен, а потому у нас легко быть в оппозиции. Но никто не верит и в возможности оппозиции, считая ее критику внешнеполитических решений (серьезной программы развития экономики нет ни у кого) лишь тактическим приемом в предвыборной борьбе за места в парламенте. Скепсис, апатия, циничная реалистичность являются показателями угрозы социальной и, следовательно, государственной безопасности. В любом случае, намерение первой Совместной декларации, "...исходя из взаимного уважения путей развития, выбранных каждой из Сторон с учетом конкретных условий своей страны, проводить взаимное ознакомление с политикой и практикой осуществляемых реформ" не должно пониматься узко, как ознакомление на высшем уровне, во время протокольных встреч или речей высокопоставленных визитеров. По обе стороны границы имеется огромный интерес к жизни соседей. К тому же обмен информацией по каналам народной дипломатии работает бесперебойно все последние 10 лет. В итоге китайская сторона лучше осведомлена о народах Центральной Азии и легче ориентируется в ситуации в регионе. Это дает ей дополнительное преимущество в инициативах.

В течение семи лет трансграничные отношения между Казахстаном и Синьцзян-Уйгурским автономным районом развиваются на благоприятном фоне укрепления добрососедских отношений между Китайской Народной Республикой и Республикой Казахстан. Создана правовая база для расширения политического, экономического, военно-технического и культурного сотрудничества между самой отдаленной от моря провинцией Китая и Казахстаном. При этом Синьцзян имеет как транзитное, так и самостоятельное значение для двусторонних отношениях во всех указанных областях, что объясняется преимуществами географической близости и протяженностью общей границы. Через Синьцзян у Казахстана есть выход во внутренние и экономически развитые приморские районы Китая, а также в страны Северо-Восточной и Юго-Восточной Азии. Это может стать прочной основой для экономической интеграции Синьцзяна и Казахстана, а также Синьцзяна с другими государствами Центральной Азии.

Однако возможности экономического сотрудничества по большей части не реализованы. Это вызвано преимущественно экономическим кризисом в Казахстане, сырьевой направленностью его экономики и, в немалой степени, коррумпированностью бюрократического аппарата. Экономическая угроза Казахстану исходит не от нашего великого соседа, а вызвана проблемами внутреннего порядка. Было бы преувеличением говорить об экономической экспансии КНР в Казахстане и в связи со строительством нефтепровода Западный Казахстан – Западный Китай (Карамай), так как он может быть реализован лишь с помощью третьих стран: Японии, России и др.

Демографическая угроза Казахстану достаточно осязаема в связи с увеличением численности и без того огромного населения Китая и с изменением его иммиграционной политики. Государство с самым большим в мире населением (1 млрд. 200 млн. человек) граничит со страной, число граждан которой за годы суверенитета значительно сократилось. Снижение уровня жизни вызвало в Казахстане сокращение рождаемости, уменьшение средней продолжительности жизни, а также увеличение количества людей, уезжающих из страны. По ту сторону границы растет численность населения, развиваются города и поселки. В Синьцзяне увеличивается ханьское население. В Казахстане гибнут малые города и поселения, в сельских районах на границе заколачиваются окна и пустеют дома. Периодически усиливаются эпидемии инфекционных заболеваний: туберкулеза, гепатита, брюшного тифа и холеры, а медицинское обслуживание и социальное страхование оставляют желать лучшего. И все это происходит на фоне хронической безработицы.

Что касается политического проникновения Китая в Центральную Азию, то здесь он уступает другим странам. Между тем Китай имеет положительный опыт участия в урегулировании конфликтов в Азиатско-Тихоокеанском регионе и должен придерживаться более активной позиции в Центральной Азии.

Потенциальную угрозу национальной безопасности двух государств и их взаимоотношениям несут сепаратизм и терроризм. Двусторонние соглашения направлены на координацию сил в борьбе с этими явлениями, которые все ближе подступают к Китаю и проникли из Синьцзяна в центральные районы страны. Соглашения направлены на укрепление стабильности и безопасности в обоих государствах, в Центральной Азии и на всем континенте.

Изучи правила игры покер для новичков. Все просто и доступно!