Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые...

Ему, Тютчеву, хорошо было так писать – мир в основных своих параметрах был прочен и неизменен. Впрочем, я на него не в обиде – отличные стихи, а поэзия, прости господи, и должна-то быть глуповата…

Просто не испытываю я чувства блаженства от мира сего... И ничего такого "рокового" в мире не наблюдается, если, конечно, не считать роковым и судьбоносным выживание в обстоятельствах, созданных мелкой игрой эгоизмов, которые, на мой взгляд, очень и очень далеки от того, чтобы называться разумными.

Девятнадцатый век привлекателен тем, что ясно и отчетливо выражал свои мысли. Весь двадцатый век прошел под знаком того, чтобы доказать, как ошибался век предыдущий, особенно в этом усердствовали США и СССР. Удалось только доказать, что век XIX был прав, а такие аргументы, как выход человека в космос, изобретение и применение ядерной бомбы и автомата Калашникова, изобретение компьютера и создание Интернета, – ничего КАЧЕСТВЕННО не добавили к облику человечества, который сложился несколько тысяч лет назад. Радио, электричество, пенициллин, телефон, самолет, – все это лишь подчеркнуло существенное противоречие существования человека, с одной стороны, и, с другой, смысла жизни, который не может быть сведен к производству и воспроизводству.

Этот функционализм (или иначе - утилитаризм, инструментализм) в древние времена весомо, грубо и зримо выражался в существовании раба, теперь же он приобрел иные, но столь же легко распознаваемые формы.

Различие между инструментальными функциями индивида ( = мать, отец, программист, журналист, гончар, солдат, президент, полицейский, тракторист, налогоплательщик, подданный...) и предназначением человека бросается в глаза, когда вглядываешься в то, что называется взаимодействии Запада и Востока, понимая эти категории не только и не столько как географические, но как духовные: где "западность" предстает как функционализм, утилитаризм и индивидуалистическая разобщенность, а "восточность" – как целостность и единство в общности.

Географически этот дуализм пронизывает все существующие страны, современная география определяется этим дуализмом, поскольку перестают существовать те страны, которые не смогли найти точку равновесия между Западом и Востоком, не сумели выработать таких идеологии и политики, которые позволили бы их гражданам определить смысл своего гражданства, самоидентифицировать себя.

Век девятнадцатый осознал это противоречие, однако все еще надеялся, что технический прогресс может вывести из тупика. Двадцатый век разрушил эту последнюю иллюзию и, в то же самое время, утерял и безнадежно запутал многое из того, что было найдено и ясно выражено веком девятнадцатым в России – в стране, которая первой осознала дуализм Запада и Востока не как географическое понятие, но как духовные категории. Это – и в Ф.Достоевском, и в Л.Толстом... Как итог это сформулировано одним из героев "Доктора Живаго" – будь материализм прав, человек до сих пор бы поклонялся дрессировщику с морковкой в одной руке и кнутом в другой, а не Слову распятому на Кресте. Россия в конце девятнадцатого века была ближе, чем любая другая страна к выходу за пределы антиномии; может быть, именно поэтому коммунистическая пародия на новозаветное "несть ни елина ни иудея" (но есть коммунисты) была разыграна в России.

Центральная Азия – уникальный регион в этом отношении. Благодаря коммунистическому космополитизму регион был сохранен в течение почти семидесяти лет и благополучно донес до века двадцать первого проблемы, не решенные в веке девятнадцатом. Мoрок коммунизма рассеялся и его место заняла другая форма космополитизма (неистощим бес на выдумки!) – "несть ни елина ни иудея" (но есть американцы). Страны этого региона – каждая в отдельности и все вместе – пытаются определиться в цивилизационно неустойчивой ситуации. В ход идут любые средства и подпорки – тут и гибрид прав человека с экспортным вариантом американской демократии, здесь же тщетные попытки обрести национально–традиционные ориентиры (использование эпоса "Манас" в Киргизии как современной идеологической доктрины)... Пробудившиеся национализмы пытаются ужиться с национально–индифферентными религиозно-политическими концепциями ислама и коммунизма, которые, в свою очередь, сосуществуют со столь же вне-националистическими интересами наркоторговли.

Вот и говори после всего этого, что блажен, кто посетил сей мир... Все эти процессы, к сожалению, происходят не на бумаге и не в головах политологов и историков. Во всем этом приходится жить миллионам людей и среди них – вашему покорному слуге. Мы по-разному понимаем происходящее, и для мусульманина, названному исламистом, все происходящее может восприниматься как результат отхода от воли Аллаха. Иные читают окружающее как знаки приближающегося судного дня, третьи видят причину в том, что правители воруют слишком много, четвертые оправдывают этим свое воровство, пятые находят рынок сбыта для оружия и наркотиков, шестые потребляют наркотики, седьмые ищут вдохновения для своего творчества... Есть еще восьмые, девятые и десятые...

И есть еще мы – создатели электронной версии Центральноазиатского Толстого журнала, которые верят, что правдивое слово, которое верно отражает происходящее, может повлиять на ситуацию, разрешить ее более благоприятным, чем то будет без нашего участия, образом.

Михаил Озмитель
Главный редактор