Ксения Некрасова. Мои стихи

Воскресенье, 31 Июль 2011, 18:25 | Рубрика: Библиотека
Ярлыки: , , ,

РУССКИЙ ДЕНЬ
И густо снег летел из туч…
И вдруг зари багровый луч
поверхность мглистую задел —
сугроб в тиши зарозовел,
старинным серебром отяжелели
на бурых бревнах
шапки крыш,
и небеса, как васильки,
вдруг синим цветом зацвели,
и мощные стволы
вздымались из снегов,
пронзая прутьями сучков
оплыв сияющих сосулек.
И восхищенный взор мой ликовал
и удивлений дивный трепет
чуть-чуть покалывал виски,
и плакать можно,
и писать стихи.
 
Вон крестики сорочьих лап,
как вышивки девичьи на холстах…
 
И предо мной предстал народ,
рожденный в ярости метелей
и от младенческих мгновений
и до белеющих седин
живущий чуткой красотою.
 
Храните Родину мою!
Ее берез не забывайте,
ее снегов не покидайте.


* * *
Из года в год
хожу я по земле,
и за зимой зима
проходит под ногами,
и день за днем гляжу на снег
и наглядеться не могу снегами…
Вот и сейчас,
на черностволье лип
снег синей молнией возник.
 
О, сердце у людей, живущих здесь,
должно оно любезным быть
от этих зим.
Прозрачным быть оно должно,
и совесть, белую, как снег,
нести в себе.
 
Шел белый снег
на белые поляны,
и молнии мерцали на ветвях.
 

АНКА

От весны до осени
выгоняла Анка
птиц на просеку
возле речки голубой
 
А лицо у Аннушки в веснушках,
и косица сак фасольный ус,
и глаза у ней, как синие синицы,
округлясь, разглядывают мир.
 
а вожак гусиной стаи,
белый, чинный,
клюв горбом,
шею вытянет копьем,
глаз на солнышко скосит
и гусям, стоящим чинно,
что-то с гоготом и длинно
в упоенье говорит.
 
И девчонка с хворостинкой
в серой кофте, босиком
на гусиное семейство
с восхищением глядит.
 
Пух над речкою летит.
На осоке пух сидит.
 
МУЗЫКА
 
Было скрипачу семнадцать весен.
И, касаясь воздуха смычком,
юноша дорогой струн
выводил весну
навстречу людям.
И была весна изумлена,
что пред нею —
тоненькой и ломкой —
люди, умудренные делами,
затаив дыхание сидят,
что глаза у них
от звуков потеплели,
губы стали ярче и добрей
и большие руки на коленях,
словно думы, в тишине лежат.
 
* * *
Девчонки деревенские
мне рисунок
послали на оберточной бумаге, -
и утверждался на листе,
как солнце палевое, Пушкин.
Из глин цветных
так вылепляет русский
своих славян-богатырей,
их красит огненною охрой
и золотит одежды их,
потом внутри жилищ своих
их на комод старинный ставит.
И Пушкин в пестряди цветной
жил как герой старинной сказки.
 
 
* * *
И когда я от долгой дороги
присела на камень,
положив на пенек
карандаш и бумагу,
я увидела город фиалок.
 
Вздымали стебли, словно сваи
над мхом резные терема
с одним окошком посредине,
и ярко-желтая кайма
легла лучом вокруг окна,
на фиолетовых стенах
стелясь округлыми коврами.
1947
 
* * *
Когда стоишь ты рядом.
я богатею сердцем,
я делаюсь добрей
для всех людей на свете,
я вижу днем —
на небе синем — звезды,
мне жаль ногой
коснуться листьев желтых,
я становлюсь, как воздух,
светлее и нарядней.
А ты стоишь и смотришь,
и я совсем не знаю:
ты любишь или нет.
 
 

КОЛЬЦО

 
Я очень хотела
иметь кольцо,
но мало на перстень металла,
тогда я бураны,
снега и метель
решила расплавить
в весенний ручей
и выковать обруч кольца из ручья, -
кусок бирюзовой
московской весны
я вставила камнем в кольцо.
В нем синее небо
И дно голубое,
от мраморных зданий
туманы скользят.
Огни светофора
цветными лучами
прорезали площадь
в глубинные грани,
и ветви деревьев
от множества галок,
как пальмы резные,
средь сквера стоят.
Спаяла кольцо я,
надела я перстень,
надела, а снять не хочу.
 
 
* * *
Утверждаются на земле
любовь и камень.
Люди делают из мрамора
вещи,
изображая в камне себя,
сохраняя в форме
движения сердца.
Камень — это стоящее время,
а любовь — мгновение сердца,
время в камне.
 
ПЕСНЯ
 
Люди,
а люди!
Знаете ли вы
русскую песню,
когда сердце ее
облегла тоска
и бытья бесконечная степь
изрезана дорогами неудач?
И в грусти несказанной,
неизмеренной,
неисхоженной,
сидит русский
и поет свою песню.
 
Но если душа твоя
с птичий носок,
а мысли твои
с вершок,
если жизнь
как нора ужа –
не видать тебе
песни лица.
 
А видели ли вы,
когда гневы идут
по сердцу ее?
В шлемах свинцовых,
в сапогах, в подковах,
на железных конях,
в ременных крестах
несут гневы
русские кары
в стальном штыке,
в большом кулаке,
в меткой пуле,
в заряженном дуле.
Идут гневы русские
без дорог проторенных,
без тропинок сеченых
по степям душ наших.
 
Но если душа твоя
с птичий носок,
а мысли твои с вершок,
если жизнь как нора ужа
не видать тебе
песни лица.
 
А восхищались ли вы,
когда русской песне
море по колено?
 
…Запоет гармонь,
я взмахну платком,
небеса в глазах
голубым мотком.
А народ кругом
на меня глядит.
Голова моя
серебром блестит.
 
 
* * *
Да присохнет язык к гортани
у отрицающих восточное
гостеприимство!
И жило много нас
в тылу,
в огромной Азии,
в горах.

Как и все,
мы пошли в кишлак —
обменять остатки вещей
на пищу.
И лежала пыль
на одеждах наших…
Но ничего
не сумели сменять мы.
 
Хозяин-старик пригласил нас
пройти и сесть.
Мы пыль отряхнули
и вымыли руки —
и сели за яства.
И глыбой мрамора лежало
в пиале солнечной
овечье молоко,
урюк и яблоки дышали,
орехи грецкие трещали,
лепешки пресные
разламывал хозяин в угощение,
и пряно пахло
фруктами из сада
и медной утварью
осыпанной листвы.
 
Да присохнет язык к гортани
у отрицающих восточное гостеприимство!

Страниц: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23

Оставить комментарий