Ксения Некрасова. Мои стихи

Воскресенье, 31 Июль 2011, 18:25 | Рубрика: Библиотека
Ярлыки: , , ,

КОЛЫБЕЛЬНАЯ МЕСЯЧНОМУ СЫНУ
 
Мальчик очень маленький,
мальчик очень слабенький —
дорогая деточка, золотая веточка!
Трепетные рученьки
к голове закинуты,
в две широких стороны
словно крылья вскинуты.
Дорогая деточка,
золотая веточка!
 
* * *
И ели недвижны,
и небо недвижно,
и снег на деревьях
лежит неподвижно.
И только змеится
заснеженный воздух
струеньем снежинок
с высот на подножье.
 

ПРО МОРОЗ

 
А ночью север в бревна дул.
Лицо скуластое надув,
в свистульку губу подтянув,
дудил в чердачных желобах,
шуршал под окнами в снегах,
колыша блики на стенах,
метелью снов, :
колебля мой покой. -:
А утром я, -
открыв глаза,
вздохнула в синий полумрак
и увидала —
изо рта
птенцы пуховые летят,
и, отдалясь от уст,
они тончали в оперении
и, не откидывая тени,
тонули медленно в углах,
И, вынув руки из одежд,
я пальцем тронула рассвет
и стужей руку обожгла…
1947
* * *
А земля наша прекрасна.
И, может быть, одинока
среди пламенных солнц
и каменно-голых планет.
И вероятней всего,
что сами мы —
еще не выросшие боги,
живущие под воздухом целебным
на нашей зеленой
и сочной земле.
 
* * *
 
Нет! Зеркало не льстец,
правдивее поклонников оно,
мой милый,
мой домашний друг,
я скоро подойду к тебе,
и ты, не улыбаясь, отразишь
седую голову мою.
 
* * *
По внешности ты как подснежник
с неразвернувшимся венцом,
покрыт он колкими листьями,
чтоб мороз с секущими ветрами
не заморозил лепестков.
Ты с угловатыми плечами
и с нервно-резкими руками,
с лицом, закрытым изнутри
от дерзкой юности своей.
 
СЛОН И КОЗЕЛ
 
Козел на высоком холме
пасся и скакал, горд и самодоволен.
У подножья холма слон стоял,
глупец увидел это и разинул рот:
«О великий козел. При своей вышине
над этим маленьким слоном смеяться ты
должен.
 
Как удивительны дела судьбы.
Слона делает она малым, козла великим».
Проходит мимо умный человек,
услышал это и молвил. «О невежда!
От места внизу слон не становится низким,
козел-то сам мал, да холм высок».
 
В ЛЕСНОЙ СТОРОЖКЕ

Там, где кончается небо и начинается край земля, изба из необхватных лиственниц подпирает склонен­ную синь.
Выглаженные ливнями до стекла, битые грозами дочерна, блестели сущие зеркала, голубым отсвечивая на углах и зеленые после дождя. И вот тут-то между концом и началом — уважаемый земно — проживал мой хозяин с лицом богописным. Был он в возрасте древнем — лесник, и действительно ситцевый красный рукав до локтя, обнажая плоскобокую поручень ладо­ней, и кулак как тесак золотился в веснушчатой коже. Ученым печка русская медведем на задних лапах села у стола, Анисья Павловна у печки: есть ситцевый ха­рактер, а шелковый слывет добром; а бархатный — такой встречаешь редко, а у Анисьи старой нрав был холстяной. Вещам, деньгам старуха знала цену, неда­ром руки треснули в работе, как булки в перетоплен­ной печи. Под желтым лбом из-под платка чуть опус­тились полукружьем седые веки на глаза. Вот Анисья открыла печку и из печки достала лист, пироги аржаные в нем испеклись. Жила капуста в пирогах, изруб­ленная мелко. И с конопляным маслом лук капусте дал обширный вкус. И от жары в печи возник в рос­ных туманах огород, на грядах запахи растений, ка­чанье луковых голов. А место родом от земли — его железная руда с наземом пашен зачала и вечным небом напоила.
 
 
* * *
Вот женщина идет с узлами,
бросая взгляд завистливый в толпу…
Таких я сразу узнаю:
ей непонятна улица Москвы
и ненавистны люди —
с легкими цветами.
На платье вышиты бутоны,—
незнающие мыла и воды.
Румянец щек не первой новизны.
Спросить бы, кто она!
Зачем лицо не умывала!
Зато от переносицы к виску
шнурочками на мирном лбу
тоненько брови навела
и губы краской подвела.
Серебряные кольца на руках.
И серьги медные в ушах,
и полукружья пыли за ногтями.
Прошла, идущих задевая
без выраженья на лице,
лишь красный огонек в зрачке
вдруг загорелся на мгновенье,
когда, нарядная, как бог,
шла дама
в пестром оперенье.

Страниц: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23

Оставить комментарий